В армии многонациональной и мультикультурной Российской империи воевало много высших офицеров украинского, грузинского, армянского, осетинского, немецкого, польского и другого происхождений (кроме, собственно, русских / российских, "которые ее населяли и разными путями были вовлечены в имперского лона").
Но если в отношении большинства перечисленных народов уже осуществлены соответствующие статистически научные подсчеты, то "украинская составляющая" генералитета Российской империи, с одной стороны, находится на миргинесе военно-исторических исследований, а с другой — вызывает определенное историографическое сопротивление, мол, "если украинцы во многих войнах XVIII — начала XX веков воевали за Россию, то это были только рядовые солдаты-рекруты", "если украинцев и было немало среди имперского генералитета, то нет соответствующих методик осуществления расчетов их количества", "для чего исследовать высшее офицерство из Украины, если военные не осознавали себя украинцами", "даже если отдельные украинцы Российской империи и осознавали свою обособленность, то это было в пределах так называемого малороссийства"... К сожалению, вот такие приведенные нами идеологически негативистские стереотипные представления и сегодня функционируют не только в массовом сознании посттоталитарного общества, но и среди научного сообщества Украины.Святой старец предсказал: Россия возьмет Константинополь. И не только на Украине
Известный швейцарский историк А.
Каппелер в конце XX века попытался предложить модель, которая учитывала полиэтничность Российской империи и наделяла исторической субъектностью ее "нерусских" подданных. Но еще задолго до его выводов ученые начали задумываться над местом и ролью украинского этноса в пределах многонациональной России второй половины XVIII — середины XIX веков. Так, украинский историк К. Харлампович отмечал, что вопрос о культурном влиянии украинцев на великорусское общество во второй половине XVII-XVIII веков не подлежит сомнению. Но, если культурной экспансии украинцев посвящены десятки монографий и научных статей, то проблеме места и роли украинского этноса в военной истории придают не так много внимания. Учитывая последнее, заслуживающим внимания представляется рассмотрение генералитета Российской империи, что, в перспективе, позволяет очертить "коллективную биографию" высшего российского офицерства украинского происхождения.Украинцы спорадически начали пополнять офицерский корпус российской армии только со второй половины XVIII века. Так, будущий гетман Кирилл Разумовский в 1748 году был в чине подполковника лейб-гвардии Измайловского полка и генерал-адъютанта, а в 1750 году получил "достоинство Малороссийского Гетмана сим предоставлением в торжествах иметь место с генерал-фельдмаршалами, считаясь с ними по старшинству".
Сын предшественника К. Разумовского, гетмана Даниила Апостола, Петр в 1758 году получил высокое звание бригадира российской армии, а с 1761 генерал-майором (впоследствии — генерал-аншефом) был Андрей Гудович, сын влиятельного генерального казначея Украины-Гетманщины Василия Андреевича Гудовича. Но, пожалуй, первым боевым генералом армии Российской империи стал в 1771 году представитель другого знаменитого казацко-старшинского рода из Украины — генерал-майор Андрей Степанович Милорадович (в 1747 году он был бунчуковым товарищем Войска Запорожского, а в 1749 году — поручиком и гренадером Лейб-компании).
В данном контексте нельзя обойти вниманием тот факт, что Украина-Гетманщина как автономное государственное образование на протяжении второй половины XVII — XVIII веков была полувоенной страной, а уже со времен Петра I и Екатерины II строились планы ее трансформации в общевойсковые имперские формы. И именно в связи с получением большим количеством казацкой старшины и шляхты дворянских прав ("малороссийского дворянства") в последних десятилетиях XVIII века активность украинского сегмента в генералитете Российской империи невероятно возросла. Уже в русско-турецкой войне 1806-1812 годов, особенно в войне с Францией 1812-1813 годов, мы видим значительное количество генералов украинского происхождения, которые были прямыми потомками украинской казацкой старшины с правами малороссийского дворянства, таких, как: А. Богдановский, А. Богуславский, А. Глебов, А., Н. и П. Гудовичи, А. Ефимович, М. Карпенко, М. Коробко, В. Костенецкий, А. Красовский, В. Марченко, М. Милорадович, Д. Неверовский, И. Паскевич, М. Петровский, К. Полторацкий, М. и П. Ставицкие, М. Сулима, И. Трощинский, И. Чарныш и Г. Шестаков.
Анализируя научную литературу по вопросу изучения национального состава российских офицеров и генералов в XIX века, можно сделать вывод, что в офицерском корпусе достаточно широко были представлены все народы Российской империи. Скажем, поляков и немцев насчитывалось несколько тысяч, по несколько сотен — латышей, литовцев, эстонцев, грузин, армян, татар, кавказских мусульман. Среди офицеров были также молдаване, финны, шведы, караимы, корейцы, удмурты, карелы, мордва, чуваши, цыгане (ромы), а также представители других этносов. Еще разнообразнее в этническом плане был рядовой состав армии и флота.
Следует отметить тот важный факт, что графа "национальность" в служебных документах появилась только в "Военно-статистическом ежегоднике армии на 1912 год", а к тому времени вместо нее существовала графа "вероисповедание". Но это обстоятельство не может помешать исследованиям национального состава российской армии, поскольку, даже по вероисповеданию можно достаточно достоверно судить о происхождении офицера-генерала. Современная российская историография отмечает, что в офицерском корпусе по вероисповеданию на 1862 было: православных — 69,37%; униатов (греко-католиков) — 0,05%; католиков — 20,06%; протестантов — 9,33%; армяно-григориан — 0,34%, мусульман — 0,9%. Итак, к середине XIX века армия Российской империи была "русской" (никто не станет отрицать, что представители русского этноса в основном были православными, а, скажем, среди униатов и католиков их было очень мало) более чем на 2/3, (собственно, на 69%). Кстати, под "русскими", в восприятии официальной власти и науки, тогда считались как этнические русские / "великороссы", так и белорусы, а также современные украинцы / "малороссы".
Но какими должны быть принципы и критерии определения в кругу генералитета российской армии XIX века представителей украинского происхождения?
Мы предлагаем четыре основных подхода:
1) определение места рождения будущего генерала / адмирала;
2) исследование его родословной или генеалогического древа;
3) анализ фамилии, имени, отчества;
4) выяснение места начала службы, а также — в каком военном заведении учился.
В то же время важными дополнительными сведениями относительно происхождения того или иного генерала могут быть отдельные данные из его повседневной жизни (именно они составляют основные черты "коллективной биографии" генералов-украинский), а именно:
1) Какими языками владел (знал ли, кроме русского и других языков, свой родной язык) тот или иной генерал? Скажем, историк, член Государственного совета Российской империи Дмитрий Багалей, хорошо знавший героя освобождения Болгарии 1877-1878 годов генерала Михаила Драгомирова, писал о нем: "Вспомним здесь и о славном земляке М. Драгомирове, который, приезжая на Харьковщину, разговаривал по-украински и очень любил Украину и ее быт". В то же время, очевидно, что один из основателей Тихоокеанского флота адмирал Василий Завойко, который родился в селе на Черкасчине (ныне — с. Прохоровка, Каневского р-на Черкасской обл.) в детстве разговаривал на украинском языке, как и многие другие военачальники — уроженцы украинских сел.
"Так вам и надо". Starbucks теряет деньги из-за Израиля – турки в восторге
2) Каким генерал был в повседневной жизни? К примеру, очень часто офицеры пели "песни своей родины", рассказывали "малороссийские анекдоты", заказывали денщика и поварам готовить борщ, вареники, галушки, фотографировались в салонах в одежде украинских гетманов, запорожских казаков, писали и читали книги по истории своего народа и так далее. Так, во время Крымской войны 1853-1856 годов в украинских губерниях Российской империи часто можно было видеть черниговских и полтавских казаков, которые, следуя запорожцам, "бреют себя головы и на макушке оставляют клок длинных волос, от чего соседи их, русские, с давних времен называют малороссиян хохлами... Полковымы командирами избраны представители лучших из здешней старинных фамилий... И надо видеть, с каким восторгом эта новая картина здешней жизни принимается украинца" (запись 1855 года).
3) Какой круг общения имел тот или иной генерал, участвовал ли в культурной жизни своего народа, какие книги писал и читал, уважал ли "культ предков" и т.д.? Скажем, известный российский генерал, "герой Кавказа" Платон Антонович дружил и переписывался с великим украинским поэтом Тарасом Шевченко. Также переписку с Т. Шевченко вел штабс-капитан Николай Новицкий, который впоследствии дослужился до чина генерал-лейтенанта российской армии. А уже упоминавшийся генерал Михаил Драгомиров общался со многими представителями украинской культуры конца XIX в.: историками В.Антоновичем, Д.Яворницким и Д.Багалием, филологом П.Житецким, художником М.Пимоненко, композитором Н.Лысенко, драматургом М.Кропивницким и др. Определенная часть генералов, особенно те, кто происходил из казацко-офицерских родов Украины-Гетманщины, помнили свои корни и чтили память предков. Известный российский генерал Скоропадский вспоминал: "Благодаря моему деду и отцу, семейным традициям,.. несмотря на свою службу в Петрограде, я постоянно занимался историей Малороссии, всегда страстно любил Украину не только как страну с тучными полями, с прекрасным климатом, но и со славным историческим прошлым, с людьми, вся идеология которых разнится от московской..."
4) Имел ли генерал какие-либо отличные от официальных политические взгляды? К примеру, если говорить о проявлениях политического "украинского сепаратизма" в сознании военнослужащих середины ХІX в., то можно вспомнить следующее: в 1862 г. особой следственной комиссией в Санкт-Петербурге под председательством князя Голицына разбиралось дело по коллежскому секретарю Стронину, губернскому секретарю Шевичу, штабс-капитану Лободе, учителю Полтавского кадетского корпуса (из стен этого корпуса вышло немало генералов) Шиманову. Этих лиц, включая военнослужащих, обвиняли в распространении "в деятельном участии в образовании кружков для возбуждения, под видом общества грамотности, неудовольствия народа к правительству с целью отделения Малороссии".
Какая у офицера была жена, и какое воспитание получали дети в генеральских семьях?
Например, сын адмирала Российской империи, командующего Черноморским флотом Николай Аркас опубликовал книгу "История Украины-Руси", был основателем украинского общества "Просвіта" ("Просвещение") в Николаеве, писал украинские стихи. И таких примеров немало, когда дети военных были патриотами своей родины.
Но здесь нужно отметить, что не политическое сознание (которое очень трудно определить среди военного сословия!), а именно фамилия, по нашему мнению, является основным индикатором происхождения генерала. Ведь, согласно способам словообразования фамилий, фамильных названий, которые в каждом этносе различаются, можно отличить украинца от великоросса, татарина от финна, грузина от армянина и т.п. В иерархии российского генералитета оставалось много представителей с отличными от других в Российской империи фамилиями, с присущими украинскому языку принципами создания фамильных названий с окончаниями на "-енко", "-ий", "-ай", "-ец", "-ук", "-юк" и др.
Нужно также отметить, что не все генералы осознавали себя политическими или этническими "украинцами-мазепинцами", "малороссиянами" и "хохлами" (по классификации Каппелера). Большинство из них причисляли себя к господствующей государственной нации Российской империи и обозначали себя как "русские". Как говорил по поводу этого явления министр внутренних дел Российской империи в начале XIX века Кочубей: "Хоть и родился я хохлом, я больше русский, чем кто другой..." Но в то же время еще один из представителей этого известного казацкого рода, полтавский помещик Кочубей в письме к князю Репнину-Волконському от 11 февраля 1832 года отмечал: "Наконец, чтобы преобразовать для пользы ее Малороссию, не можно ли бы и самое имя козака заменить другим? Это совершенно было бы для земли сей благодеяние. В Польше, оставшейся части Малороссии, имя сие исчезло и все слилось с именем поляка. Почему бы их не назвать, сих свободного состояния жителей, полтавскими украинцами и черниговскими украинцами? Можно бы и губернии назвать: Украинскою Полтавскою и Украинскою Черниговскою".
Следующий важный вопрос, который возникает перед исследователем: где именно брать основные сведения о генералах украинского происхождения?
Первым источником является должность, возраст, ордена и награды, время рождения, вероисповедание, происхождение, где воспитывался, прохождение службы, время пребывания вне службы, семейное и имущественное положение, имел ли наказания, время пребывания в походах, раны и контузии и др. Документы по личному генеральскому составу российской армии находятся главным образом в Российском государственном военно-историческом архиве в Москве, а также в других архивах, в частности — Центральном государственном историческом архиве Украины в Киеве. "Списки генералов по старшинству" неоднократно издавались: по 1838, 1840, 1844, 1852, 1855, 1856, 1857, 1859 — 1914 годах. Выпуски печатались ежегодно и представляли собой короткую послужной справку, содержащую следующие данные: 1) фамилия, имя, отчество; 2) дата получения первого офицерского чина; 3) дата получения чина генерал-майора; 4) занимаемая должность на момент составления списка; 5) основные ордена и поощрения с датой награждения (включая иностранные); 6) сведения о зарплате и другие казенные выплаты. С 1890 года начали публиковать также сведения о дате рождения, вероисповедании, образовании и семейном положении, а также краткий перечень прежних должностей.
Итак, согласно нашим подсчетам, основанным на достаточной источниковой основе из архивохранилищ Украины, Польши и России, среди генералитета Российской империи уже в середине XIX века насчитывалось 20-25 процентов генералов и адмиралов, которые были украинцами по происхождению.
Свежие комментарии