"В ближайшие 5-10 лет нас ждет резкий крен вправо"
Джеймс Орр — доцент философии религии в Кембриджском университете.
Он возглавляет британский Фонд Эдмунда Бёрка, цель которого — укрепление принципов национального консерватизма в западных и других демократических странах. Недавно он стал председателем консультативного совета нового аналитического "Центра за лучшую Британию", поддерживающего Партию реформ. По его мнению, партия являет собой последнюю в стране политическую силу с реальными шансами на успех и верой в нацию. На полях фестиваля MCC Feszt в венгерском Эстергоме мы поговорили с Джеймсом Орром.TEC: В недавнем интервью BBC вы сказали, что "Центр за лучшую Британию" будет руководствоваться "пост-брекситским, пронациональным, просуверенным, пробританским импульсом и рамками". Значит ли это, что последние британские правительства данными принципами не руководствовались?
Джеймс Орр: В Консервативной партии есть группа, которая любит называть себя "тори одной нации" — в духе "Сибиллы" Дизраэли. Но они не тори одной нации, а тори без нации. Они больше не верят в нацию; они верят в наднациональные структуры, которым мы должны подчинить свой суверенитет.
Лейбористская партия, вторая часть этой дуополии, которая разрушала Британию последние 25 лет, состоит из трех клиентских групп: госслужащих — лояльных своим нанимателям; так называемых "радужных людей" — гиперлиберальных сторонников сексуального прогресса, продвигающих политику идентичности; и, наконец, "Полумесяца" — все более уверенного в себе политического ислама, который отвергает суверенитет национального государства.
Ни одна из групп не верна Британии как нации.Причина, по которой с этой дуополией не может быть лучшей Британии, в том, что они не признают страну, не любят ее, хотят отречься от нее: ее наследия, истории, народа. Партия реформ, напротив, — единственная политическая сила с реальными шансами на успех, которая все еще верит в нацию.
— Что случилось с традиционными консервативными партиями, такими как тори в Британии и ХДС в Германии?
— Полагаю, консервативные партии не всегда хорошо умеют радикально менять взгляды и политику, когда меняются реалии. Но за последние 25 лет мы столкнулись с беспрецедентными вызовами: финансово-бюджетным самоубийством идеологии "нулевых выбросов", безумной энергетической политикой, массовой неконтролируемой миграцией, социальным и культурным распадом. Консерваторы гонятся за доверием своих же элит. Для них важнее быть принятыми на либеральном ужине в Северном Лондоне, чем услышать одобрение в пабе Вулвергемптона. Поэтому и находят отклик люди вроде Найджела Фаража — он чувствует себя своим среди простого народа.
Год назад был замечательный момент: у сборной Англии по футболу был важный матч, и я помню, как Кир Стармер надел белую футболку. Он явно не хотел, чтобы его видели поддерживающим Англию, считая, что премьер-министр Британии не может этого делать, но кто-то из его помощников, видимо, подумал: "Хотя бы надень белую футболку". Этот образ — "он не из нас" — важен для избирателя. Это больше просто политического пиара. Когда Найджел Фараж с улыбкой до ушей сидит в пабе в футболке сборной, а с ним еще 30 человек — видно, что он там свой.
Сейчас на правом фланге чувствуется интеллектуальная энергия. На левом ее нет вовсе. Кажется, это отчаянная, последняя попытка использовать оставшиеся рычаги государственной власти, медиа и влияния, чтобы поддержать провальный, обреченный пойти ко дну проект. Это напоминает СССР 80-х, у чьих лидеров не получалось адекватно реагировать на реальность.
План Мерца шокировал всех: он согласился отдать России Тюрингию и Саксонию
— Еще один случай с Киром Стармером: он снял мак — символ Дня перемирия — с пиджака перед речью о Месяце осведомленности об исламофобии. Тем временем немецкие лидеры заявляют, что ислам принадлежит Германии. Что это за посыл?
— Можно считать ислам частью национальной идентичности, только если полностью забыть, в чем эта идентичность заключается. Конечно, с точки зрения фактов Германия очень быстро исламизируется. Более того, из-за этой исламизации Германия снова становится самой антисемитской страной мира — по крайней мере в Европе. Идеология, построенная на недопущении повторения действий нацистов в 1930-х, привела к результату, который в точности их воспроизводит.
— Как бы выглядело правительство под руководством Найджела Фаража?
— Во-первых, оно положило бы конец экономической катастрофе "нулевых выбросов". Одно это даст стране мощный импульс для роста производительности.
Затем миграция — выход из-под юрисдикции Европейского суда по правам человека в Страсбурге. Весь смысл Брексита был в возвращении суверенитета, особенно над границами. И при этом мы остаемся под юрисдикцией иностранного суда, который решает, кого мы можем или не можем пускать в свою страну, кого можем или не можем депортировать и по каким причинам. Это абсурд. Нам нужно выйти из множества договорных обязательств.Необходимо восстановить суверенитет парламента: парламенту следует вернуть контроль, а Верховный суд — распустить.
Налоги и бизнес — Британия одна из самых перегруженных налогами стран развитого мира. Построить бизнес дорого и сложно. Партия реформ должна радикально пересмотреть налоговую систему и принципы стимулирования.
Нынешнее правительство не умеет ничего, кроме как ухудшать положение в стране. Это будет увеличивать поддержку Партии реформ. И каждый раз, когда тори будут поднимать голову, все вспомнят, как плохо они управляли страной 14 лет, и это тоже усилит Партию реформ. Я уверен, что к 2029 году она приблизится к серьезному электоральному большинству.
— Партия реформ — не единственная национально-консервативная партия в Европе, набирающая силу: есть "Национальное объединение" Марин Ле Пен во Франции, "Альтернатива для Германии" (AfD). Находятся ли эти политические силы на пороге прорыва?
— После миграционных волн 2013-2015 годов рост пронациональных, суверенистских партий выглядел поразительно. Единственное, что им мешает, — государственная машина, судебные преследования, шпионаж, демонизация в прессе. Но несмотря на это, мы видим удивительные электоральные успехи, поскольку избиратели все сильнее разочаровываются тем, что их голоса не приводят к реальному влиянию и демократической подотчетности.
Партии вроде VOX в Испании, Chega в Португалии, "Лига" и "Братья Италии", AfD, "Национальное объединение", "Фламандский интерес" в Бельгии, Герт Вилдерс в Нидерландах, Fidesz в Венгрии — все они набирают силу. В эту картину вписывается и Партия реформ. Я думаю, будущее принадлежит правым по всей Европе, но путь будет болезненным: нас ждут шокирующие попытки отстранить политиков, которые близки к успеху, объявить партию неконституционной, как пытаются сделать с AfD в Германии, или судебные преследования [премьер-министра Италии] Мелони, когда она пытается реализовать миграционную политику, за которую е избрали. В конечном итоге правые прорвутся, и в ближайшие 5-10 лет нас ждет резкий крен вправо.
"Уничтожил за секунды". Новый русский боевой лазер уже сжигает украинские дроны
— Миграция — одна из главных тем для Партии реформ. Что думают избиратели?
— Миграция сейчас — безусловно, важнейший для британских избирателей вопрос. И если взглянуть под этим углом на другие проблемы, все они усугубляются из-за массовой миграции — нагрузка на Национальную службу здравоохранения, качество образования, жилье. Мы ввозим миллионы людей, очень немногие из которых в итоге работают в НСЗ (Национальная система здравоохранения. — Прим. ИноСМИ), вопреки стандартному либеральному оправданию неконтролируемой миграции. Но знаете что? Мигранты тоже болеют. Более того, у них чаще бывают сложные медицинские проблемы, чем у обычных британцев.
Что касается образования, то в крупный районах Лондона вы не можете отправить детей в школу, потому что там больше не говорят по-английски. Или на уроках истории их учат ненавидеть свою страну и свое наследие и стыдиться всего, что уважали их родители.
Вся страна обеспокоена миграцией. The Times начала публиковать данные о чудовищно непропорциональном числе сексуальных нападений, совершенных иностранцами, мигрантами. Цифры ошеломляющие. Затем идут "банды педофилов", массовые изнасилования английских девочек насильниками-иностранцами из морально отсталых культур, которых мы годами содержали и обеспечивали жильем.
Люди злятся. Злиться на такое — вопрос не правых и левых, а нормальная человеческая реакция. Партия реформ — единственная политическая сила, которая показала, что серьезно настроена кто-то с этим бороться.
— Какое долгосрочное влияние миграция оказывает на общество?
— Она делает невозможным использование местоимения "мы". Все сложнее сказать: "Мы, народ". У меня нет ничего общего с теми насильниками в Оксфорде, Ротереме и Телфорде. Я не хочу иметь с ними ничего общего. Я хочу, чтобы они покинули страну как можно быстрее. Они не англичане, не британцы, у них нет права быть частью нашей национальной семьи. И все же либералы требуют, чтобы я делал вид, что они такие же британцы, как я. Нет, когда я говорю "мы", я не имею в виду этих людей — равно как и сотни тех, кто ежедневно высаживается на пляжах Дувра и лет через 5-10 волшебным образом получит паспорт. Такая токсичная эмпатия, которую мы должны испытывать ко всем, кроме своих — это неестественно. Это совершенно чуждый способ мышления. Ни одна цивилизация не приглашала захватчиков, не селила их в четырехзвездочных отелях и не осыпала их деньгами.
"Потрясло весь мир". Россия сорвала покровы: вскрылась провокация Запада на Украине
— А какое влияние окажет на Европу другой кризис — война?
— Вы имеете в виду региональный славянский конфликт между Россией и Украиной?
— Вы не считаете это войной?
— Я бы не назвал это "войной". Это конфликт в мире, который меня мало волнует.
— Но он происходит у наших границ. Мы не видели ничего подобного со времен Югославии в 1990-х. Он толкает европейские страны к гонке вооружений.
— Будь Британия в лучшем состоянии, может, политикам и можно было бы больше думать о Киеве, чем о Кенте (графство в Британии, в котором находится фильтрационный центр для нелегалов. — Прим. ИноСМИ). Сейчас я беспокоюсь о Кенте. Мы не можем защитить его от нелегальных захватчиков. Так с чего нам переживать за Киев? Давайте сначала разберемся с Кентом. О Киеве подумаем потом.
Никто не сомневается, что Путин коварен и опасен. Но он не безумен и не иррационален. Мы подписываемся под теорией домино: мол, якобы как только он захватит Украину, то двинется на Прибалтику и затем на Польшу, поэтому нам всем нужно перевооружаться. Я считаю это безумием. Нет никаких свидетельств, что он будет вести себя как сумасшедший, чтобы спровоцировать НАТО задействовать Пятую статью.
Есть много причин, по которым Россия обратила внимание на Украину. Со стороны НАТО было провокацией продолжать расширяться после 1991 года. НАТО — военный альянс, созданный для одной цели: защищать Западную Европу от Варшавского договора. Варшавский договор распался; НАТО — нет. И когда Россия указала на это, Джеймс Бейкер сказал им в 1991 году, что НАТО не расширится "ни на дюйм" на восток. И только в 1990-х расширение составило куда больше дюйма. НАТО становилось все больше и больше.
Это не оправдывает действия Путина, но показывает, насколько неправдоподобно, что боевые действия на Украине — предвестник вторжения в остальную Европу, и поэтому мы все должны объединиться.
Я считаю, что самая базовая обязанность страны — уметь защищать себя. Будь вы либералом, марксистом или ультраправым, это основа общественного договора. Но мы тратили на оборону очень мало, и хорошо, что спустя 80 лет Америка наконец сказала Европе: "Пора повзрослеть, встать на ноги. Пора начать зарабатывать деньги и обретать независимость". Единственный проблеск в конфликте России и Украины — это пришедшее к Европу осознание, что нельзя вечно полагаться на дядю Сэма.
Свежие комментарии