Добровольность и случайный отбор на службу по призыву, по мнению бывшего генерального инспектора бундесвера Эберхарда Цорна, — неверный путь. Он настаивает на годичной обязательной службе для женщин и мужчин и тем самым расходится с планами федерального правительства. Германия должна заново понять, что именно ей следует защищать.
ИноСМИ теперь в MAX! Подписывайтесь на главное международное >>>
Эберхард Цорн почти как никто другой знает структуру войск. Пять лет он был высшим по званию военным Германии. В роли генерального инспектора бундесвера он консультировал правительство по военным вопросам сначала при бывшем канцлере Ангеле Меркель (ХДС), затем при Олафе Шольце (СДПГ). Когда последний принял военный пакет в 100 миллиардов евро для модернизации бундесвера, это во многом отвечало рекомендациям Цорна. Интервью 65-летний генерал дает в своем доме под Бонном. В коробке на полке под мансардой он хранит ордена, полученные в период активной службы.
"Надежды угасли": западные БПЛА вчистую проиграли российским средствам РЭБ
Welt: Господин Цорн, Германии нужны десятки тысяч новых солдат. Правительство по-прежнему делает ставку на добровольность. Хватит ли нам этого?
Эберхард Цорн: Если бы добровольности было достаточно, мы уже давно достигли бы наших кадровых целей. Возможность пройти службу добровольно у нас уже есть: можно служить от 7 до 23 месяцев. Тем не менее у нас даже не набирается 203 тысячи человек.
— Цель в 203 тысячи активных военнослужащих была установлена при министре обороны Урсуле фон дер Ляйен. По стандартам НАТО Германия обязалась достичь 260 тысяч активных военнослужащих. Сейчас их лишь 183 тысячи. Говорят, бундесвер непривлекателен.
— Что значит "привлекательный"? Разумные задачи, современное снаряжение, эффективная инфраструктура и достойные социальные условия. Большинство немцев поддерживает поставленные задачи по обороне, по оснащению сделаны шаги вперед. А вот инфраструктура требует значительной доработки. Медицинское обеспечение бесплатное, жилье и питание предоставляются при частичном взносе военнослужащих. Качество казарм при фон дер Ляйен улучшилось: появились одноместные и двухместные комнаты. Чего не хватает, так это новых зданий для призывников и резервистов.
— Какой у вас рецепт, чтобы достичь кадровых целей?
— В Германии все время говорят только о добровольности и индивидуальных правах. Но ситуация достаточно серьезная, чтобы напомнить: у нас есть не только права, но и обязанности и общегражданская ответственность. И мы можем их реализовать, действуя на благо своей страны. Я твердо убежден, что эта страна со своей конституционной формой, своим социальным государством и интеграцией в Европу достойна защиты. Поэтому я сторонник всеобщей обязательной службы — для мужчин и женщин в равной мере. Все должны отработать год, будь то в бундесвере, в социальной сфере или в службе технической поддержки.
— "Год для Германии".
— Термин не так важен, для меня принцип обязательности важнее. Добровольность в том, что молодые люди выбирают, где служить. Важно, чтобы всем платили одинаково. Бундесвер особенно нуждается в людях: 20% должностей вакантны, доля женщин слишком мала. Все это и так давно известно. А теперь добавляется потребность в наращивании состава и создании резерва в 200 тысяч человек.
— В политических кругах всеобщую службу не поддерживают. Правительство спорит о реформе призыва. Прозвучала одна противоречивая идея — случайный метод набора на службу, если добровольцев окажется недостаточно: кто попадет в реестр, того и могут призвать. Как вы к этому относитесь?
— Образцовой политической дискуссии не было. Главное — начать действовать и дать старт реформе. С 2019 года мы обсуждаем этот вопрос, но не хватало политической воли и реалистичной оценки угроз. Нам нужен план с годовым целевым набором новых рекрутов. Только так можно проверить, достигнем ли мы цели к 2029 году. И еще: призывать надо целые группы людей по году рождения, чтобы отобрать тех, кто действительно нужен бундесверу. Жеребьевка тут не поможет.
— Старт призывных комиссий запланирован на 2027 год. Достаточно ли этого?
— Раньше никак — у нас нет мощностей. Нет достаточного числа инструкторов, жилья, окружных призывных офисов. Куда нам размещать всех этих людей? Кто-то предлагает строить палаточные или барачные лагеря на полигонах. Тогда нам придется удвоить штат военного комиссариата, потому что сразу посыплются жалобы. Поэтому подход министра Писториуса — быстро и серийно строить унифицированные объекты — мне кажется разумным.
— Над стратегически важными объектами, например аэропортами, все чаще замечают беспилотники. Достаточно ли у бундесвера полномочий для борьбы с ними?
— Правовые рамки ясны: для помощи органам власти полиция может оказывать помощь бундесверу. Другая проблема — оснащение, и у полиции его маловато. Против одиночного дрона помогает глушилка, а против роев, как на Украине, нужны военные возможности. Важно, чтобы у всех была единая техника — у полицейских в землях, у федеральной полиции и у бундесвера. Федеративный ситуационный центр по противодействию дронам — хорошее начало.
Я также считаю, что казармы должны быть оснащены собственными системами противовоздушной защиты от дронов — это так же естественно, как наличие караула. Операторы критической инфраструктуры, например химические или энергокомпании, тоже должны иметь право отражать атаки дронов. Их системы безопасности могли бы быть оснащены электронными системами подавления. В чрезвычайной ситуации нельзя ждать приезда федеральной полиции откуда-нибудь извне.
— Как вы оцениваете риск таких инцидентов в будущем?
— Риск высок. Гибридная война уже идет. Но распознать ее сложно, потому что мы видим лишь отдельные эпизоды: атака на релейный узел Deutsche Bahn, кибератака на бундесвер, судно, тянущее якорь по подводному кабелю, кампания по распространению фейковых новостей. Давайте сложим все это и представим, что все происходит одновременно. Тогда у нас возникнет реальная проблема.
Я живу недалеко от долины реки Ар. Во время наводнения все почувствовали, что значит остаться без сотовой связи и не иметь возможности перейти ни один мост. В такие моменты становится понятно, насколько неустойчиво наше общество сегодня. Между тем многие меры на федеральном и земельном уровнях уже запущены. Необходимо гораздо более активно вовлекать население. Угроза реальна, и нам нужно к ней готовиться.
— Министр обороны Писториус хочет сделать Германию боеспособной к 2029 году, поскольку тогда Россия может обрести возможность для нападения. Как вы оцениваете этот риск? (Россия не намерена нападать ни на какие страны — прим. ИноСМИ)
— Стратегии на конкретный год следуют из оценок разведки. Достижение Россией необходимого военного потенциала зависит от таких факторов, как оборонное производство и наращивание личного состава. Кроме того, в конце 2028 года пройдут выборы президента США, а предвыборная кампания с российской точки зрения — период стратегической уязвимости Америки. Важно и то, что происходит в других регионах. В ближайшие годы Китай может начать эскалацию на Тайване — это имело бы колоссальные последствия для ситуации в Европе.
Если исходные предпосылки меняются, то меняется и срок. Это может случиться в 2026. А может — уже сегодня вечером. Очевидно одно: столь сложной конфигурации угроз, как сейчас, я не видел даже в годы холодной войны. Тогда ситуация в каком-то смысле была предсказуемой. Сегодня мы живем в эпоху, когда ничего уже невозможно предсказать.
— Как изменится ситуация, если на Украине будет достигнуто прекращение огня?
— Боюсь, давление — и в СМИ тоже — резко спадет. Наступит момент, когда всплывут новые проблемы. И у нас в Германии тут же начнутся споры: действительно ли нам нужно тратить столько миллиардов на бундесвер? За 45 лет службы я не раз видел такие дискуссии. То предлагали экономить на запасах боеприпасов, то на запчастях, то на персонале, то на призыве. Мы должны извлечь уроки из прошлого. После присоединения Крыма мы пустили многое на самотек. Калининград десятилетиями активно вооружали, а мы просто смотрели на это.
Даже если конфликт на Украине закончится завтра — пока Путин руководит в России, а Си действует в Китае, — мы будем жить под постоянной угрозой. Оба отвергают Запад и хотят изменить нынешний мировой порядок. Эта цель уходит за рамки 2029 года, нам нужен длинный горизонт планирования.
— Что для вас вообще означает "достойный защиты"?
— Солдаты бундесвера приносят присягу служить Федеративной Республике Германия и мужественно защищать право и свободу немецкого народа. Речь не только о мире как таковом, но и о том, как мы живем в условиях свободы — о нашем правовом государстве, о том, какое общество мы построили после Второй мировой войны.
За это мы должны стоять горой: за сохранение нашего государства — в его национальной форме, но прежде всего в его единстве с Европой. Мне кажется, что этим пренебрегают в дебатах о призыве. Слишком часто разговор сводится к отдельным аспектам и вопросам реализации. А нам нужно общее понимание того, за что мы стоим, чему служим и за что готовы трудиться. И тут достаточно открыть Основной закон — там все сказано.
Свежие комментарии